Читать книгу "Как до Жирафа 2. Сафари на невесту  - Маргарита Ардо"

Дядя Уго продолжал распространять вокруг себя токсичные пары.

– Людей часто меняет внезапное богатство, – вкрадчиво, как удав Каа, заметил он, шагнул к центру гостиной и вдруг споткнулся о ковёр. Полетел вниз носом, схватился за спинку кресла. Перевернул его. От встречи с персидским узором его спас пуфик.

Мефистофель, растянувшийся раскорякой и обнявший бархатный пуфик, вмиг утратил весь свой гипнотический шарм. Мне стоило усилий, чтобы сдержать смешок. Я даже отвернулась, чтобы не обидеть неприличной реакцией. Дядя Уго встал, отряхнулся с досадой.

– Вы не ушиблись? – спохватилась я.

– Да нет, пустяки. – Он смахнул розовый лепесток с лацкана пиджака и, глядя под ноги, чтобы вновь не растянуться, заметил: – Ладно, Катя, я, пожалуй, пойду. Но помни: лучше присмотреться к молодому человеку до того, как пойдёшь с ним под венец. Разводы, непонимания, раздел имущества и детей… Проще предотвратить это, чем потом залечивать раны и страдать.

Я прикрыла за ним дверь, и задумалась. Последней фразой он задел меня. Снова вспомнилось то сомнение в глазах Андрея во время ссоры и стало совсем нехорошо. Я не знаю, как долго продлятся его чувства ко мне. Он злился все последние дни.

Лана говорила, что сначала Андрей тоже был ею увлечён, а потом начал раздражаться. И едва развелись, у него пошло косяком несметное количество пассий. «Да и раньше, я уверена, были у него другие, – говорила Лана в нашу последнюю встречу. – Верность он хранил одной единственной – дочке! Остальные не стоят уважения и его любви… ведь он же царевич! А я тоже не на помойке себя нашла!»

Его бывшая жена в ярких красках рассказала тогда о своей ревности и даже показала в Инстаграме целый букет красавиц в его объятиях. Порой даже странно, что Андрей выбрал меня, но сколько мы с ним вместе? И месяца нет! Не буду же я считать то время, когда он не замечал меня на работе до одного прекрасного дня, когда решил устроить втык?

Я на самом деле плохо, очень плохо его знаю! И он не так уж открыто о себе рассказывает. Просто говорит, что любит, и что ему со мной хорошо. А если это «хорошо» кончилось? Ведь есть же причина, по которой он так долго не едет! И почему он не позвонил ни разу после того, как я обиделась? Я позвонила ему сама… А Андрей… Видимо, он на самом деле привык, что женщины бегают за ним, а я… Я не навязываюсь. Никогда!

В душе зародилась обида и снова разросся почти забытый за эти дни страх, теперь навеянный словами дяди Уго. Своих детей у меня быть не может, а вот Машеньку… При расставании Машеньку мне никто не отдаст. И даже встретиться потом не позволит, как бы я её не полюбила. Мне стало больно.

Я поискала глазами телефон с досадой и комком сомнений в груди, и не нашла. Вроде бы он только что тут лежал, на пуфике… Куда исчез? Или я переложила его во всей этой суматохе? За окном разлилась ночь, а с ней окрепла неуверенность в себе, перерастающая в панику. Кто-то меня обманывал – подсказывало внутреннее чувство, но кто? И зачем?

И снова меня оторвал от самокопания стук в дверь.

Это был Бадри. Мрачный, тёмный, с корзиной съестного. Боже, да сколько можно?! Но он мне не позволил ничего сказать, сам буркнул только, полоснув взглядом-молнией:

– Девушка должен кушать хорошо. Иначе совсем худенький будешь. Я переживать об этом.

Он поставил на порог высокую корзину и ушёл, поймав в спину оторопевшее «спасибо, не стоило». Мы остались с корзиной наедине.

Ничего не оставалось, как затащить её в номер. Корзина была тяжёлой, наполненной красиво разложенной и упакованной снедью, рассчитанной не на одну меня, а на десять толстых девушек в период обжорства. И люля, и овощи, и сладости, и горшочек с чем-то горячим, и в завершение бутылка с вином марки Санатрело. Меня эта неуклюжая забота тронула, как и слова о том, что Бадри влюблён. Надо же… При таком настроении, как у меня, даже приятно немного.

Я осмотрела урожай подарков, полученных от женихов, и почесала в затылке: неужели они серьёзно? Я им нравлюсь? Или всё дело в наследстве? Глянула на себя в зеркало, провела рукой по щеке, приподняла волосы, изучила придирчиво в фас и профиль. Нет, а я вроде бы и ничего. В шёлковой дизайнерской блузке и мягких брюках, порозовевшая после всех СПА и ухода бабушкиных косметологов, вкусной еды и вина, окруженная розами в королевском интерьере я смотрелась очень неплохо. И, кажется, что-то произошло с моей осанкой. Это была я – всё та же Катя Кутейкина, но с новым оттенком и шлифовкой Катерины Кавсадзе. Возможно, каждой женщине внимание идёт на пользу?

Новое поскрёбывание в дверь меня не удивило. Стало даже любопытно, хотя подумалось: «Только б не дядя Уго». Нет, это был не он, а Тамта со стойки регистрации.

– Простите, – вежливо сказала девушка, – я хотела вас предупредить, что после одиннадцати мы гостиницу запираем.

– А автобус с гостями приехал? – из пустого любопытства поинтересовалась я.

– Нет, они отменили бронь. Да и у нас не было столько свободных номеров. В общем, мы уже закрываемся.

Я помялась, но все же сказала:

– Ко мне планировал приехать один человек. Уже не знаю, приедет ли. Но если приедет, проводите, пожалуйста, в мой номер. Его зовут Андрей Гринальди.

– Да, конечно. Хотя вряд ли кто-то ночью проникнет за ограду Санатрело Корпорейшн.

– Спасибо.

Я вздохнула и поняла, что пора переодеваться ко сну. Больше ждать нечего. Невеста, которая нужна всем, и не нужна самому главному человеку в своей жизни – это даже не трагикомедия, это ходячий комикс!

Я не стала плакать, я разозлилась. Погасила свет, оставив включенным только торшер у кресла. Разделась, съела шоколадку из даров Бадри, набила рот виноградом и конфетами, запила чаем едкую сладость, потом открыла вино и налила в бокал. Подняла его и кивнула собственному отражению:

– За тебя, ничейная невеста! – выпила, чувствуя тепло и горечь.

Затем ещё бокал и ещё. Я вообще не пью, но когда на душе так грустно, и с приближающейся полночью ни карета не превратится в тыкву, ни розы не осыплются пеплом, ни меня никто не обнимет, потому что гостиницу уже заперли, больше ничего не остаётся делать…

Голова закружилась. Говорят, чтобы не пьянеть, надо говорить тосты. Тут, в Грузии все говорят. Традиция! Со следующим бокалом я тоже скажу себе тост, сейчас придумаю – длинный, цветистый, про несчастную любовь с хорошим концом… Или спою.

На балконе что-то хлопнуло и упало. Птица залетела? Судя по звуку, огромная. Орёл… В окно с улицы постучались. Что-то новенькое – орёл с руками, – хмыкнула я. – Очередной жених. Мда, через балкон мне ещё дары не носили. Кто это – Бадри, Гига или дядя Уго с очередным ценным наставлением? Всех в сад!

Я обернулась, и сердце моё тотчас подскочило, как хмельной заяц на весеннем лугу. За балконным стеклом, улыбаясь во весь рот, стоял взъерошенный, растрёпанный, похожий на бандита в бегах Андрюша и тыкал пальцем в сторону защёлки.